— Что? — хмыкнул Старейшина. — Какое еще приглашение? Завтра приедет представитель Коллегии, которому даже слова сказать не сможешь, заберет парнишку на беседу — не лучше ли самому заявиться с повинной? Брюс оценит такой шаг. В ином случае все мозги выкрутит.

— Не выкрутит, — пискнул я.

— Я не про ментальное воздействие! — недовольно рыкнул дед Семен. — Главный чародей умеет так забалтывать, что не заметишь, как подпишешь прошение перевести тебя на казенный кошт в закрытую кадетскую школу для таких умников как ты!

Что-то мне сразу расхотелось ехать на беседу к страшному человеку. Любой одаренный, превосходящий меня в возрасте, априори опасен своим положением. Магию я могу разрушить, а вот прямое повеление государя или его присных не проигнорируешь. Прикажут обучаться в какой-нибудь закрытой школе — и поедешь как миленький.

— Я с вами, — решительно сказал опекун.

— Да сидите вы на месте! — раздраженно махнул рукой старейшина и неожиданно для всех упруго поднялся, даже косточки не затрещали. И стал похож на жуткую каменную глыбу, нависшую над вжавшимися в кресла родственниками. — Сам вытащу этих сопляков, ну и заодно с Брюсом повидаюсь.

Он зыркнул на меня своими глазищами и добавил:

— Выходи на улицу, жди меня там. Скажи Барсуку, чтобы карету готовил.

Барсук — это один из его жутких громил, которые никогда рот не открывают. И как такому что-то сказать? Обольет меня презрением и даже не двинется с места. Я пожимаю плечами и выхожу из кабинета, сопровождаемый глухим молчанием.

2

— Ну и что делать будем, господа Булгаковы? — Старейшина обвел взглядом семейство. — Перед нами возникает дилемма: преподнести Викентия в дар императору, получив при этом гарантии безопасности за такую роскошь для клана Мстиславских, или же гнуть свою линию, обозначив серьезный конфликт в будущем. Что скажете?

— Не забывайте о Мамоновых, — проворчал Иван Олегович. — Георгий сейчас в Москве и не торопится, кстати, уезжать. Как будто чего-то ждет.

— У нас нет шансов оставить мальчишку себе, — поморщился Глава. — Следует признать, что идея взять в Род антимага изначально была провальной. Нельзя такого одаренного долго скрывать. Рано или поздно слухи начнут просачиваться наружу. Это ты, Ваня, позволил ему многое: увлечение экзоскелетами, публичные выступления…

— Да поймите вы! — Иван Олегович даже вскочил в волнении. — Нельзя ребенка держать на цепи, ограждать его от жизни! Вы его собираетесь на полигонах до полусмерти загонять? Вик на своем магическом уровне готов к любой ситуации, даже не осознавая этого! Ведь, по сути, он вчера противостоял боевому плетению и вышел невредимым из-под него!

— «Капкан» — новая разработка наших гениев, — усмехнулся Владимир Олегович. — Я слышал про такую штуку краем уха от Васьки. Может накрывать площадь в сто двадцать квадратов гарантированно. Меня только один вопрос интересует: а кто-то видел, что мальчишка выскользнул из-под луча?

— Не видели, — уверенно ответил опекун. — Вик сам сказал, что помог нескольким ребятам избежать удара. Я думаю, полиция получила данные об этом случае и стала допрашивать задержанных, кто участвовал в драке. Вот и всплыло имя Викентия.

— И такое возможно, — Старейшина склонил голову, потеребил четки, словно формулировал окончательное решение. — Мнение клана должен высказывать Глава Рода. Как скажешь, Олежка, так и поступим.

— Можно не торопиться? — недовольно пробурчал Олег Семенович. — Я бы хотел узнать, о чем Брюс будет разговаривать с Викентием, прежде чем вынести свое суждение.

— Тогда я поехал, — отчего-то повеселел старик. — Если допустят меня к Александру Яковлевичу, постараюсь выжать из него секреты по максимуму. А вы думайте, дети, думайте хорошенько, пока головы на плечах. Каждый неверный шаг приближает нас к конфликту с Мстиславскими.

Оставив сына и внуков размышлять о судьбе рода в своем кабинете, Старейшина с ухмылкой на морщинистом лице спустился в гостиную, и дав горничной указания по дому, вышел на крыльцо. Бронированный внедорожник, пофыркивая от нетерпения, стоял в полной готовности сорваться с места. Семен Игоревич разглядел за стеклом мальчишку, сосредоточенного и слегка настороженного. Снова усмехнулся. Он-то уже знал, как поступить с Викентием, точнее, разрешить непростой вопрос с его будущим. Но последнее слово остается за Главой Рода, как исстари заведено в семье Булгаковых. Старейшина лишь подставляет плечо, а где надо — наносит невидимые для врага удара или болезненные уколы, однако вся мера ответственности лежит на вожаке.

— Хочешь перейти под крыло императора? — поинтересовался Старейшина, тяжело примостившись рядом со мной, не забыв прежде всего поднять плексигласовую перегородку, отсекавшую передние кресла от пассажирского места.

— Не думал пока об этом, — я насторожился. К чему бы этот вопрос? — А что, появились какие-то варианты?

— Нет. Пока не появились. С нетерпением жду твоей встречи с Брюсом. Ты должен знать, что он является приближенным императора и частенько влияет на его решения. Если цесаревич, чью дочь ты спас на стадионе, будет настаивать на переходе некоего Викентия Волховского в императорский клан, он обязательно попросит о помощи Александра Яковлевича.

Произнеся очень длинную для себя речь, Старейшина замолчал, давая мне возможность хорошенько подумать. С одной стороны, наживка очень вкусная. Мстиславские могут дать мне все, что я попрошу, взамен забирая мою свободу и право на самостоятельные решения. Равноценный ли обмен? Как сказать… Для амбициозных проектов требуется маневренность, которой мне не видать, если соглашусь. Приставят к Лидии в качестве личника, чтобы ограждать ее от всевозможных неприятностей. А она взбалмошная девчонка, умеющая добиваться своей цели различными путями, часть которых не гарантирует спокойной жизни. Вот если бы была гарантия, что однажды я женюсь на ней…

Вторая сторона подобного обмена мне не нравится. Ведь теперь, когда я обрел родителей (пусть пока они об этом и не знают), уходить в клан Мстиславских сродни предательству. Как бы из-за меня не началась серьезная война. И я не утрирую. Разрушитель — очень сложный магический механизм, чтобы запросто от него отделаться одной пулей в лоб. За такой ресурс не жалко стереть с лица земли хоть всю губернию. Ликвидировать антимага можно в любой момент, но до него еще надо добраться. Мамоновы — я уверен — пойдут на конфликт без колебаний.

— Но ведь у меня есть родители, — я решился запустить пробный шар. Этот момент наступит рано или поздно, как ни крути, и пусть Старейшина узнает первым. Зато будет ясно, останусь жить после такого заявления, или мне открутят-таки голову.

К моему удивлению, старик молчал, но тяжесть его молчания спирала дыхание, давила на плечи. Как-то не по себе стало.

— Я знаю, что тебе сказала княгиня Гусарова, — наконец, соизволил прервать тишину дед Семен. — Ты поверил, что она твоя родная мать?

— Почему я должен не верить человеку, искреннему в своих чувствах? — я пожал плечами, недоумевая, откуда вредному старику известно про наш разговор. Выходит, Иван Олегович подслушал откровения княгини. Очень неприятно осознавать, что кругом камеры, записывающие каждый шаг и звук.

— Искренность — самое последнее, на что ты должен обращать внимание, — хмыкнул Старейшина. — Аристократы привыкли оперировать фактами и железными доказательствами, подкрепленными всевозможными договорами. У Аксиньи Федоровны были с собой документы или какие-то бумаги, что именно она сдала тебя в приют? Или, к примеру, результаты экспертиз ЕГК… Ты знаешь, что сие значит?

— Знаю, — машинально буркнул я, поражаясь, насколько изощренно аристо могут запудривать мозги. И ведь посеял бы сомнение в моей душе, не прочитай я накануне письмо о подтверждении родства с Мамоновыми!

— Интересно, откуда такая осведомленность? — опасно зашевелился дед Семен.

— Да так, попадалась на глаза аббревиатура, вот и решил узнать, — увильнул я.